|
Анна Николаевна (1873-1947). Вместе с сестрой Марией - одна из самых светлых личностей в истории Вавожа. После сельской школы она окончила Вятское епархиальное училище, основанное специально для "поповен", получила звание учительницы и до конца жизни учила вавожских детей в самом селе и в школах приходских деревень. Своих детей у неё не было, как и у сестры Марии. Замуж они не выходили, всецело посвятив себя педагогике. Своеобразные "народнические" догмы, уцелевшие до тех пор, гласили, что семейные учителя не могут считаться вполне идеальными.
Анна ничему, пожалуй, так не радовалась, как роялю от Аркадия. Его не было даже в епархиальном училище, когда она там училась. А сейчас появилась возможность разучивать все партии дома. Хор стал сразу популярен и престижен. Сельские парни и девушки просили взять их туда, "поставить голос".
Мария Николаевна (1878-1919?) после окончания родной сельской школы училась где-то ещё, получила звание учительницы и несколько лет на рубеже ХIХ-ХХ веков преподавала в Ново-Мултанском удмуртском земском училище. Затем она, очевидно, почувствовав недостаток знаний, уехала около 1902 года в Москву. Года два занималась там на педагогических курсах. Одновременно пела в церковном хоре. Посещала и МХАТ, особо полюбив его спектакли за реализм.
Мария отличалась болезненностью, поэтому несколько раз уезжала летом на башкирское кумысолечение, на Кавказ и в Крым. Умерла от "испанки". Похоронили её с почетом - напротив родного дома, в церковной ограде, неподалёку от могилы отца.
На родословном древе Меньшиковых новые веточки пошли в рост только от ветвей Алевтины, Николая, Аркадия, Павла и Александра. Где их наследники сейчас, выяснить крайне трудно. В советские годы люди скрывали свои родословные. Особенно боялись клейма типа "попович" или "поповна". Только одно это влекло за собой дискриминацию и порой даже репрессии.
Меньшиковы были не очень богаты, но каждую зиму у них на кухне непременно жила парочка каких-нибудь девчушек-учениц из дальних деревень.
Приют находили и парнишки, например, Кузьма Чайников - будущий поэт. Был диковат, робок, но сестры "обтесали" его. Приучили к церковному песнопению и театру.
Трудно сейчас судить конкретно: в чём же была суть "меньшиковской педагогики". Наверное, в основе её просто горячая любовь к детям и личный пример своей хлопотливой, трудовой, культурной жизни.
Маршал Ф.Я. Фалалеев поминал сестёр Меньшиковых самым добрым словом в своей мемуарной книге: "Культурные, знавшие жизнь не только из книг, но и умевшие наблюдать её, побывавшие в Москве, Крыму. Они пробудили в нас интерес к знаниям, воспитывали чувство прекрасного... В общем, они заложили в нас начальные понятия о гражданине и человеке, разбудили любознательность." Второй после храма достопримечательностью старого Вавожа, его гордостью и "визитной карточкой" был меньшиковский сад. Считался он частным, но фактически являлся общественным. Любой вавожанин, особенно школьник, мог зайти за ограду, походить по аллеям, цокая от восхищения при виде всех меньшиковских придумок.
Где-то были сады и побогаче, и обширней. Богатство же этого сада заключалось не в роскоши построек и сумме затраченных средств, а в щедрой фантазии и добром юморе его устроителей, разнообразии садовых посадок, тщательности и любви в уходе за ними.
Сад спускался тремя террасами до самой подошвы холма. Все эти уступы надо было копать, защищать от осыпей, делать крепи из кольев и жердей. Когда-то дело начинали старшие братья, ну а потом хрупким сестрам помогали ребятишки из школы. Собственно говоря, прежде всего для них (с сугубо воспитательными и просветительскими целями) предназначались трогательно наивные надписи масляной краской по верху полукруглых или треугольных аро-чек, там и сям поднимавшихся над аллеями:
На трёх террасах в строгом порядке произрастало изобилие сортов: розы и вишни, яблони и сирень, дубки и вязы, малина и смородина...
Выращивалась и "экзотика" по тем временам - помидоры. Вспоминают, что в Спасов день 1915 года Анна Меньшикова одаривала ими всех на церковной площади, приговаривая: "Отведайте, пожалуйста. Вкусен ли?"
Посреди посадок там и сям мелькали ещё и квадратные дощечки на столбиках. Кто-то (возможно, школьники) выжег на них с помощью зажигательного стекла контуры скворца, ласточки, ящерицы, белочки, дятла. Весь этот удивительный ансамбль создавал особый, торжественный и поэтичный настрой.
Он ощутим и в предназначенных малышам стихах Аркадия Николаевича из его книги: Малютку-дерево сажая, Поём деревьям мы привет. Пусть тень широкую кидая, Они растут на много лет.
Сад Меньшиковых был не столько хозяйственным садом-огородом, сколько садом-школой. Вряд ли где в других селах на территории Удмуртии можно было найти ещё один столь же действенный центр экологического и эстетического воспитания.
Сад учил не только любить природу, но и любить труд вообще, заботиться о других. Характерны надписи на других арках: "Не всё только для себя", "Сейте разумное, доброе, вечное".
На первой из трёх террас сада (верхней) стояло архитектурное чудо-юдо: трехъярусная круглая постройка. Вверху зелёная беседка "Монплезир", а под ней белые яруса с банькой и светёлкой.
